Рекламный баннер 990x90px bantop
Твои люди, Бугуруслан!
20:54 13.10.2023 16+
Твои люди, Бугуруслан!
ЦИВИЛЕВА ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА
Эту женщину с цыганскими темными глазами и копной уложенных на затылке тяжелых, до самой старости кос знали в городе многие. Бывшие ученики — теперь уже взрослые женщины и мужчины — помнят ее мягкие, словно поглаживающие клавиши пальцы, улыбку. А в ушах до сих пор звучит звонкий голос: — “Раз-и, два-и... Повтори еще раз и не забудь — си-бемоль...”
В декабре 1985 года ее не стало… Но живы люди, помнящие ее, остался старый, похожий на добрую старушку инструмент с желтой фирменной медалью на крышке “М. Боркинхаген-Берлин”, когда-то приобретенный у некой генеральши. Осталась память. Остался садик с сиренью, вишнями, яблонями, где она любила сидеть теплыми тихими вечерами, прислонившись ноющей спиной к дереву, лаская четвероногого Вернушу, устремлявшего на нее благодарный взгляд своих задумчиво-умных глаз, словно понимавшего, о чем она молчала. А мысли, как летящие облака, уходили далеко за посеревший от времени заборчик. Их родовой усадьбы в... несколько соток.
... В коридоре послышались шаги. Несмотря на ранний час, первая посетительница в длинном темном платье, на ходу поправляя подмоченную дождем шляпку, прошла в комнату. Так целыми днями. Шли к известному в округе мастеру-часовщику “золотые руки” Василию Ермолаевичу Кузьмину люди. Пешком, на подводах, аж со всего уезда. Он, заботливо усадив даму на стул, тут же пристраивался с лупой за своим рабочим столиком у окна. В распахнутую дверь, выходящую в сад, вливался густой запах мокрой сирени. Цвели вишни. Май. Старшая дочь Шурочка, одной рукой поправляя оборку белого фартука, другой — завитушку у мочки уха, собиралась в гимназию, поторапливая маленькую Тамару. Взявшись за руки, сестры убежали. Вечером за празднично накрытым столом пили чай с любимыми в семье “воздушными” булочками (рецепт их передавался из поколения в поколение). Виновницу торжества - выпускницу Бугурусланской женской гимназии – Александру родные поздравляли под аккорды марша, исполненного на рояле Тамарочкой. Ножки ее едва касались пола. Василий Ермолаевич, взяв девочку на руки и озорно подмигнув усердно дующим на горячий чай в блюдцах сыновьям Федору и Виталию, заявил:
— Ну что, утерла вам нос сестра? Кстати, — он бережно усадил дочку на высокий стульчик, — да, кстати, дорогие мои домочадцы, директор гимназии сегодня мне сказал, что у нашей Тамары Васильевны обнаружены незаурядные музыкальные способности. М... да.
Отец был прав. Девочка подрастала, и с каждым годом росла ее тяга к музыке, становясь частицей ее самой.
Успешно закончив девять классов, Тамара успешно выдержала экзамены в Самарский музыкальный техникум по классу рояля. В губернском городе встретила свою любовь — молодого инженера-топографа Цивилева Михаила Васильевича, ставшего позже ее мужем.
Музыка и любовь! Что может быть прекраснее? Молодой супруг мог часами слушать ее игру, влюбленно наблюдать, как движется в такт шелковистая, дивная длинная коса...
У молодых появилась на свет дочь Ирина, а перед самой войной сын Володя.
Ирине Михайловне помнится, как отец, находившийся в Уфе на подготовке, сообщил, что по дороге на фронт будет проезжать Бугуруслан. Несколько дней кряду они с матерью рано утром пешком уходили на железнодорожный вокзал встречать проходящие эшелоны, которые не останавливались, а лишь мельтешили окнами, облепленными солдатскими лицами, сливаясь в один мелькающий механизм. А отца все не было. Под вечер третьего дня он спрыгнул со ступенек чуть замедлившего, но не остановившего движения состава. Сколько глаз провожало солдата, мечтая оказаться хоть на миг на его месте — у своего порога, рядом с самыми близкими людьми.
Три последних в своей жизни часа он побыл дома...
Тамара Васильевна с такими же, как и она, овдовевшими сестрой и еще задолго до войны матерью, растила детей. Работала в нескольких местах — дипломированных пианистов в городе почти не было, да и материально приходилось очень туго. Главное культурное учреждение до - и послевоенного Бугуруслана — клуб нефтяников - несмотря на сложности тех лет, привлекал людей самых разных возрастов. В деревянном, оригинальной архитектуры здании на самом берегу реки проходили всевозможные смотры, конкурсы, вечера, слеты. Люди словно находили здесь отдушину, сплачивались. Расходились поздно вечером в приподнятом настроении.
Тамара Васильевна в этом клубе аккомпанировала хору. Позже там же возглавила детскую студию художественной самодеятельности. Под ее руководством ставили великолепные музыкальные сказки и концертные номера. С открытием детского сада №1 стала вести музыкальные занятия там. Они проходили, как мини-спектакли - с костюмами и декорациями.
По вечерам играла в оркестре кинотеатра “Молот”, развлекая зрителей “живой” музыкой перед сеансом.
Вскоре после основания музыкальной школы стала обучать детей игре на фортепиано. Молодые коллеги находили в ней не столько наставника, сколько друга и советчика. Эта теплая дружба с коллективом сохранилась до самых последних дней ее жизни.
Многие ученики пошли по ее стопам. Закончили музыкальные училища и консерватории. Но большинство из них — люди разных профессий и призваний. Все они сохранили в своих душах, сердцах капельку благородного света, вложенного ею, умение держать себя достойно, но без гордыни, любить и понимать людей — не только живых, но и тех, кого уже нет рядом, великих и совсем неизвестных. Это, наверное, то, чему каждый хочет научить своего ребенка.
По заведенной еще в прошлом веке дедом Ермолаем, коренным бугурусланцем, традиции в их небольшом доме на улице Монастырской по субботам собирались друзья. При свечах вели беседы, делились новостями, пили чай, читали стихи, пели песни, радовались и переживали. За окном завывала метель, но легко скользили по снегу конные упряжки, где-то заливисто смеялись девушки — было Рождество... Позже в том же доме, на уже переименованной в Крестьянскую улице повзрослевшие, затем поседевшие дети Кузьминых, Липатовых, Мосиных... От их дыхания и дружного смеха словно вздрагивало пламя за прозрачным стеклом керосиновой лампы. На столе лежали разноцветные яйца — была Пасха.
...Все тот же дом, но теперь уже на улице Гая. По дороге шли нарядные люди с транспарантами и кумачовыми знаменами, шарами. Демонстрация. После нее вновь собирались под ярко горящей лампочкой их внуки, в числе которых и хозяйка дома Тамара Васильевна Цивилева. Сейчас все в том же самом доме - памятнике собирается поколение тех, кому перевалило за пятьдесят. Не обрывается прекрасная нить добрых отношений...
Так что же сплачивало и сплачивает этих людей столько поколений? Возможно, то, что еще не дает вконец застояться, пропасть помутневшим водам сегодняшнего времени. Живы бьющие под водой родники, дающие жизнь реке...
Д. ТУЛГАНАЙ.
БП от 30.09.95
Фото Шиперова А.К. и Гришина Ю.Д. из архива Волковой Е.В.
ЦИВИЛЕВА ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА
Эту женщину с цыганскими темными глазами и копной уложенных на затылке тяжелых, до самой старости кос знали в городе многие. Бывшие ученики — теперь уже взрослые женщины и мужчины — помнят ее мягкие, словно поглаживающие клавиши пальцы, улыбку. А в ушах до сих пор звучит звонкий голос: — “Раз-и, два-и... Повтори еще раз и не забудь — си-бемоль...”
В декабре 1985 года ее не стало… Но живы люди, помнящие ее, остался старый, похожий на добрую старушку инструмент с желтой фирменной медалью на крышке “М. Боркинхаген-Берлин”, когда-то приобретенный у некой генеральши. Осталась память. Остался садик с сиренью, вишнями, яблонями, где она любила сидеть теплыми тихими вечерами, прислонившись ноющей спиной к дереву, лаская четвероногого Вернушу, устремлявшего на нее благодарный взгляд своих задумчиво-умных глаз, словно понимавшего, о чем она молчала. А мысли, как летящие облака, уходили далеко за посеревший от времени заборчик. Их родовой усадьбы в... несколько соток.
... В коридоре послышались шаги. Несмотря на ранний час, первая посетительница в длинном темном платье, на ходу поправляя подмоченную дождем шляпку, прошла в комнату. Так целыми днями. Шли к известному в округе мастеру-часовщику “золотые руки” Василию Ермолаевичу Кузьмину люди. Пешком, на подводах, аж со всего уезда. Он, заботливо усадив даму на стул, тут же пристраивался с лупой за своим рабочим столиком у окна. В распахнутую дверь, выходящую в сад, вливался густой запах мокрой сирени. Цвели вишни. Май. Старшая дочь Шурочка, одной рукой поправляя оборку белого фартука, другой — завитушку у мочки уха, собиралась в гимназию, поторапливая маленькую Тамару. Взявшись за руки, сестры убежали. Вечером за празднично накрытым столом пили чай с любимыми в семье “воздушными” булочками (рецепт их передавался из поколения в поколение). Виновницу торжества - выпускницу Бугурусланской женской гимназии – Александру родные поздравляли под аккорды марша, исполненного на рояле Тамарочкой. Ножки ее едва касались пола. Василий Ермолаевич, взяв девочку на руки и озорно подмигнув усердно дующим на горячий чай в блюдцах сыновьям Федору и Виталию, заявил:
— Ну что, утерла вам нос сестра? Кстати, — он бережно усадил дочку на высокий стульчик, — да, кстати, дорогие мои домочадцы, директор гимназии сегодня мне сказал, что у нашей Тамары Васильевны обнаружены незаурядные музыкальные способности. М... да.
Отец был прав. Девочка подрастала, и с каждым годом росла ее тяга к музыке, становясь частицей ее самой.
Успешно закончив девять классов, Тамара успешно выдержала экзамены в Самарский музыкальный техникум по классу рояля. В губернском городе встретила свою любовь — молодого инженера-топографа Цивилева Михаила Васильевича, ставшего позже ее мужем.
Музыка и любовь! Что может быть прекраснее? Молодой супруг мог часами слушать ее игру, влюбленно наблюдать, как движется в такт шелковистая, дивная длинная коса...
У молодых появилась на свет дочь Ирина, а перед самой войной сын Володя.
Ирине Михайловне помнится, как отец, находившийся в Уфе на подготовке, сообщил, что по дороге на фронт будет проезжать Бугуруслан. Несколько дней кряду они с матерью рано утром пешком уходили на железнодорожный вокзал встречать проходящие эшелоны, которые не останавливались, а лишь мельтешили окнами, облепленными солдатскими лицами, сливаясь в один мелькающий механизм. А отца все не было. Под вечер третьего дня он спрыгнул со ступенек чуть замедлившего, но не остановившего движения состава. Сколько глаз провожало солдата, мечтая оказаться хоть на миг на его месте — у своего порога, рядом с самыми близкими людьми.
Три последних в своей жизни часа он побыл дома...
Тамара Васильевна с такими же, как и она, овдовевшими сестрой и еще задолго до войны матерью, растила детей. Работала в нескольких местах — дипломированных пианистов в городе почти не было, да и материально приходилось очень туго. Главное культурное учреждение до - и послевоенного Бугуруслана — клуб нефтяников - несмотря на сложности тех лет, привлекал людей самых разных возрастов. В деревянном, оригинальной архитектуры здании на самом берегу реки проходили всевозможные смотры, конкурсы, вечера, слеты. Люди словно находили здесь отдушину, сплачивались. Расходились поздно вечером в приподнятом настроении.
Тамара Васильевна в этом клубе аккомпанировала хору. Позже там же возглавила детскую студию художественной самодеятельности. Под ее руководством ставили великолепные музыкальные сказки и концертные номера. С открытием детского сада №1 стала вести музыкальные занятия там. Они проходили, как мини-спектакли - с костюмами и декорациями.
По вечерам играла в оркестре кинотеатра “Молот”, развлекая зрителей “живой” музыкой перед сеансом.
Вскоре после основания музыкальной школы стала обучать детей игре на фортепиано. Молодые коллеги находили в ней не столько наставника, сколько друга и советчика. Эта теплая дружба с коллективом сохранилась до самых последних дней ее жизни.
Многие ученики пошли по ее стопам. Закончили музыкальные училища и консерватории. Но большинство из них — люди разных профессий и призваний. Все они сохранили в своих душах, сердцах капельку благородного света, вложенного ею, умение держать себя достойно, но без гордыни, любить и понимать людей — не только живых, но и тех, кого уже нет рядом, великих и совсем неизвестных. Это, наверное, то, чему каждый хочет научить своего ребенка.
По заведенной еще в прошлом веке дедом Ермолаем, коренным бугурусланцем, традиции в их небольшом доме на улице Монастырской по субботам собирались друзья. При свечах вели беседы, делились новостями, пили чай, читали стихи, пели песни, радовались и переживали. За окном завывала метель, но легко скользили по снегу конные упряжки, где-то заливисто смеялись девушки — было Рождество... Позже в том же доме, на уже переименованной в Крестьянскую улице повзрослевшие, затем поседевшие дети Кузьминых, Липатовых, Мосиных... От их дыхания и дружного смеха словно вздрагивало пламя за прозрачным стеклом керосиновой лампы. На столе лежали разноцветные яйца — была Пасха.
...Все тот же дом, но теперь уже на улице Гая. По дороге шли нарядные люди с транспарантами и кумачовыми знаменами, шарами. Демонстрация. После нее вновь собирались под ярко горящей лампочкой их внуки, в числе которых и хозяйка дома Тамара Васильевна Цивилева. Сейчас все в том же самом доме - памятнике собирается поколение тех, кому перевалило за пятьдесят. Не обрывается прекрасная нить добрых отношений...
Так что же сплачивало и сплачивает этих людей столько поколений? Возможно, то, что еще не дает вконец застояться, пропасть помутневшим водам сегодняшнего времени. Живы бьющие под водой родники, дающие жизнь реке...
Д. ТУЛГАНАЙ.
БП от 30.09.95
Фото Шиперова А.К. и Гришина Ю.Д. из архива Волковой Е.В.
Оставить сообщение: